М.Ф. Фирсакова

Мария Филипповна Фирсакова, 1922 г.р.

 

Когда началась война мне было 19 лет, я жила с матерью, отцом, сестрой, золовкой, племянниками,  а брат Василий служил в армии в Севастополе моряком. Брата Ивана призвали на фронт, он был зенитчиком, дошел до Берлина, оба вернулись с войны живыми, а дядя был партизаном и погиб. Однажды к нам в деревню приехал из Новосиля нарочный с сказал, что война началась. Мы все бабы со слезами, мужикам собирали сумочки, и пошли в военкомат, проводили их, а  сами голосим, уборочная скоро, мужиков нет, одни бабы да старики, ну и ребятишки. Лошадей  всех забрали, урожай на носилках стаскивали, а тут  еще стали посылать окопы копать. Однажды мы копали в Строгане на «Прохоровой концу», а Мужиковские бабы где «барский» сад, летел самолет, бросил бомбу и бомбой разорвало двух сестер с Мужиково, а мы это видели, все как кинулись врассыпную, было очен страшно.

Кто по моложе ходили в Залегощъ и в Верховье за семенами, чтобы посеять. Голод был невозможный, соли не было, соль покупали в Ефремове, один стаканчик 100 рублей, а так ходили в Новосиль, где овчину выделывали на тулупы, потрясем овчинку с нее соль осыпается вместе с грязью, мусором, песком собирали ее потом в воде кипятили и этой водой солили еду.

Приехали немцы в наш поселок, расставили пушки, сами в легких куртках, ботинки на деревянной подошве, окультуренные кожей, а на улице мороз. Начали стрелять в сторону д. Мужиково. Постреляют и бегут грется по домам, у нас была землянка, по этому немцы у нас не поселились, они селились у кого дома были. А к нам  поселили четырех узбеков шоферов, то ли пленные, то ли рабочие. Они нас извещали, что деревню будут жечь, что угонять собираются в Орел. Были еще чехи и поляки. Они были хорошие, не обижали нас, ни чего плохого не делали, даже подкармливали, а вот немцы и финны такие злые были, жестокие, все забирали и еду и вещи. У нас забрали поросеночка и кур, а мы итак очень бедно жили, голодали.

Выбрали на поселке старосту, Аниканова Илью Ивановича, заставляли собирать картошку по поселку для них. Илья Иванович был хороший человек, собирал нас и уводил в лес, там раньше камни копали и остались пещеры, вот он нас там прятал целый день в  этой горе, отсидимся, а на ночь домой украдкой, это чтобы немцы ни куда не угнали.

Когда пришли наши родственницы, Подкопаевы Маруся и Нина, оговорили Илью Иванович, сказали что он немцам помогал. Его потом увезли в Орел и там повесили. А он очень хороший человек был, он нас спас и сам прятался от немцев, но ни кто разбираться не стал, время такое было.

Немцы говорили по русски не очень хорошо, но понять можно было. У нас спрашивали где «Быстроф», где «Мужикоф». Однажды заставили мою золовку проводить их на п. Быстрый, а был туман и на них видимо блуд напал, водила их до утра, они ее чуть не застрелили, она очень испугалась. У нас был один глупый парень Миша. Немцы спрашивали у него: «Где тут девки хорошие», он говорит: «Уменя две сестры Валька и Нинка, у Подкопаевых две девки» и т.д. «А где мед?»- спрашивают -а он им «У Малаховых, и у нас». Все рассказывал немцам, что не спросят, а они над ним хохочут.

Немцы к девкам молодым приставали, на Строгании жила Поля Родина, ее изнасиловали. Пригласили картошку на ужин почистить, а сами издевались над ней, она вскорости после этого умерла. Еще бабку Федину, она уже старая была, но ее тоже изнасиловали. Девчата молодые прятались, убегали.

Моя соседка была замужем в Глубках, а там тоже немцы стояли. Один немец стал к ней приставать, она его убила и прибежала по морозу домой к матери раздетая, а была беременная. У нее потом родился ребенок, обросший длинными волосами все тело, а сам худенький, только косточки в мешочке, хоть и родился в срок. Говорили, что это он с испугу такой. Я и бабка ее носили мальчика в лес. По поверью нужно двум женщинам молодой и старой, передать-протянуть ребенка между двумя дубами, тогда волосы опадут, но ни чего не получилось, не помогло, ребенок все равно умер. Схоронили его на Воротынцевском кладбище.

Когда немцы стали отступать со стороны Голуни, ехали на мотоциклах зажигали Строгань, Мужиково, (это каратели были), а нам все видно, пламя страшное, а мы в омшанике на краю деревни спрятались, (вот как раз узбеки нас предупредили). Взяли с собой кой чего из еды, думали отсидимся немцы нас не найдут, а они нашли. Выгнали из омшаника

Подожгли нашу деревню, нас погнали на Новосилъ. Мой отец самый старший был среди нас, скомандовал «Под гору к лесу около Антоновой Ямы» был дерник, мы в этом дернике неделю почти жили, вместе с детьми на морозе, из еды был только хлеб им и кормили детей. Когда зажгли немцы наш поселок, все очень обрадовались. Слава богу раз зажгли значит уходят, можно будет вернуться домой. Быстрый поселок не подожгли, смотрим, со стороны «Елочек» идут наши партизаны, они зажгли на п. Быстром 2 дома, где находились немцы, там они и погорели. В лесу «Санском» на п. Шуйском их закопали в яме с лошадьми. Бабы собирали их и катком скатывали в ямы.  О том что война закончилась, тоже сообщил нарочный, выбежали все на гору и плакали и смеялись, музыка от куда-то появилась. Собрали у кого что есть из провизии, застолье прям на выгоне разложили и праздновали такую долгожданную Победу над фашистами.