понедельник, 25 мая 2015 г.

Н.И. Фролова

Фролова (Кучинова) Нина Ивановна, 1938 г.р.
Фролова (Кучинова) Нина Ивановна родилась 28 июля 1938 года в г. Болхове. В семье Кучиновых было трое детей: брат Василий 1931 года, сестра Александра 1943 года рождения. Нине было три года, когда началась война. Немецкие солдаты ночевали в домах жителей города. Любили очень курятину. В семье девочки чуть не произошла трагедия. Немецкий солдат отрубил голову курице, и она в агонии продолжала зарываться в снегу. Брат Василий обозвал немца вором и чуть не поплатился жизнью, так как тот хотел его убить. Мама на коленях ползала по снегу, чтобы найти убитую птицу. Матрёна Ивановна после этого случая пожаловалась в комендатуру, находящуюся  в средней школе №1. 
Солдаты любили тепло, а, как известно морозы были очень сильными.  Топили дровами заготовленными населением, а также вырубали сады. Нина вспоминает, что однажды труба раскалилась докрасна и рухнула. После этого немцы в их доме не жили.
 Хорошо помнит  она 1943 год, так как ей исполнилось пять лет. На улице Заречной был склад с боеприпасами, и немцы старались бомбить по складам. Мама положила всех детей на пол головой к окнам, которые «ходили ходуном» от бомбёжки. Тётя, её тоже звали Матрёна Ивановна, вынесла икону из дому и всё время, пока шла  бомбёжка -  молилась. Их дом стоял чуть ниже остальных и не был разрушен. После бомбёжки горели дома и кричали люди. Все побежали  в ту сторону, где случилась беда. До сих пор, Нина Ивановна со страхом вспоминает эпизод из военного детства. Мальчик лет 13-15 был ранен в живот, он придерживал место ранения и кричал о помощи,  но у него было самое серьёзное ранение, и поэтому он  на бегу умер.
Началась эвакуация населения в Германию. Дедушка Иван Фёдорович был очень старым человеком, поэтому он остался в подвале дома, а остальных членов семьи погнали из города. У Кучиновых была корова, а у их соседей – лошадь. Папа Нины не был призван в армию, так как был инвалидом с детства. Его мама беременной упала в погреб, и мальчик родился с бельмом на глазу. Поэтому папа  находился во время пути  с семьёй и вёл корову. Соседи положили своего взрослого сына на телегу, сверху положили одеяла, а потом посадили детей. В пути один ребёнок на другой подводе  очень плакал, и немцы его застрелили.  По словам Нины, ехали очень долго, въехали на какую-то горочку. С этой горочки необходимо было съезжать в болотистое место,  и сосед схитрил. Он очень сильно разогнал лошадь и загнал телегу  в болото.  Вытащить телегу не было возможности, немцы отстегали хозяина лошади кнутом и последовали дальше к Отраде. Там можно было отправить население по железной дороге в Германию. Мужчины подложили под живот лошади доски с телеги, помогли вытащить животное  отставшие по каким-то причинам  жители. В пути очень хотелось пить.  Когда  проезжали  по горевшей с двух сторон деревни, то лошади пугались горящего пламени  и не хотели идти. В лужах около этой деревни лежали брошенные куры и гуси. Люди пили и такую воду. Маленькой сестре было всего один месяц,  и Нина помнит,  как мама её купала. Согревала в ходе движения воду на солнце и во время отдыха купала на травке девочку. Сколько продолжался путь она не помнит. Но однажды утром подошли разведчики и сказали, чтобы жители как можно быстрее поворачивались в безопасное направление и прятались во рвах. Брат по дороге нашёл брошенный велосипед и передвигался на нём.
Невредимыми вернулись в Болхов. Дедушка их был жив, дом остался невредимым. А вот у соседей  - наполовину разбомблённый. Дорога на пенькозавод была выложена  деревянными брусами.  Жители стали разбирать её и использовать для строительства. После окончания войны бедность была невозможной. Есть было нечего. Выкапывали прелую картошку на полях и пекли из них  «тошнотики». До сих пор Нина Ивановна с содроганием вспоминает эту еду. Она не знает,  откуда брали рыбий жир, но женщина с ужасом вспоминает картошку,  приготовленную на рыбьем жиру. Ещё одним недетским воспоминанием был хлеб,  испечённый с добавлением лузги, оставшейся от зерна. Лузга прилипала к нёбу и было больно. Тётя побиралась по деревням и иногда приносила немного пшеницы. В хлеб добавляли лебеду, сушёные, а затем толчёные в ступе очистки. К осени с питанием  немного стало лучше, так как стали употреблять свёклу, брюкву, турнепс. Картошки было ещё мало. Дети ели сергибус, щавель, другую съедобную траву.  Ходили недалеко от города по ягоды, далеко боялись, так как было ещё много неразорвавшихся снарядов. Нина Ивановна о своём военном и послевоенном детстве вспоминает с болью. Особенно моменты, когда дети просили у мамы еду. Когда совсем нечего было поесть, и не было даже хлеба испечённого с примесями, она давала им напаренную свёклу и по огромному  солёному огурцу. Чтобы еды было больше, огурцы выращивали очень большими и солили в кадках.
После войны жить стало легче, но всё равно девочка вспоминает ночные очереди за хлебом. Его давали по карточкам, но иногда простояв с вечера, хлеба не доставалось. Обычно к открытию магазина приходила мама. Милиционер Рыданский строго следил за порядком в очереди. Мама старалась подкормить детей.  Картошка была очень маленькой и Матрёна Ивановна варила её в очистках, а потом парила в глиняных чашках  в печке. На базаре покупала четвёрку топлёного сливочного масла и  добавляла по граммам в еду. Но даже в этой маленькой бутылочке деревенские жители умудрялись на дно добавлять толчёную картошку, чтобы «выгодать» лишнюю массу.  В магазины стали поставлять селёдку, воблу, хамсу. Жизнь ещё улучшилась.
 
            


Комментариев нет:

Отправить комментарий