Севостьянов Владимир Тимофеевич, 1928 г.р.
Лето 1941 года. Мне исполнилось 13 лет, я окончил 6 классов. Мы, ребятишки, целыми днями купались,
играли в догонялки, в прятки, в лапту.
22 июня, примерно в середине дня, я был дома. Мать занималась по хозяйству. Вдруг
заговорило радио, выступал министр иностранных дел В.М. Молотов. Он говорил о
том, что Германия, без объявления войны внезапно напала на нашу страну,
начались военные действия. Это было так неожиданно, что я после его выступления спросил мать, поняла ли она, о чем он
говорил. Она ответила «Сынок, кажется, началась война». Трудно сказать, что
переживала она в этот момент. Дело в том, что старший мой брат к тому времени уже был женат и имел двух детей.
Он только что вернулся с финской
войны. Второй брат окончил летное училище, так что понятно было, что воевать он
будет с первых дней. Сестра была замужем за военным и тоже имела двух детей.
Когда брата провожали на войну, он старался быть бодрым, успокаивал всех. С
первых дней войны он оказался на фронте, но
всегда писал бодрые письма. Писал, что у него все нормально, вот разобьем фашистов,
и я вернусь. Но он не вернулся. Как потом рассказывали односельчане, которые
были с ним рядом во время сражения под Смоленском (в районе Ельни), он был
шофером и обеспечивал фронт снарядами. Его машина была подбита и сгорела, но он
остался жив. Конечно, ему дали другую машину и он продолжал возить снаряды,
постоянно попадая под бомбежки и обстрелы немецкой авиации. Похоже, что там он
и погиб, хотя похоронки мы не получали, может потому, что она не успела дойти,
так как мы попали под оккупацию.
Запомнился день 2 октября 1941 года, когда немцы вошли в Кромы. Взрослые,
наверняка знали больше нас, до нас же дошло, что происходят какие-то серьезные
события: то ли фронт где-то прорвали, то ли десант немцы где-то высадили. Отец
моего друга (и родственник) Севастьянов Петр Тихонович был директором
пенькозавода, и естественно коммунистом. Коммунистов собирали в райкоме партии.
Как теперь известно, партийные органы в случае оккупации занимались
организацией работы в тылу у немцев. Организовывалось подполье, партизанские
отряды и т. д. тогда, конечно это были секретные мероприятия, и мы, естественно
ничего об этом не знали. Так вот 2 октября уже во второй половине дня, ближе к
вечеру, он вместе со своим секретарем парторганизации Щеголевым Павлом
Матвеевичем поехали на лошади в Кромы, но довольно быстро вернулись, так как в
Кромах, или около них услышали стрельбу пулеметов. Они попросили нас с другом
сбегать до Кром и по возможности узнать, что там происходит. Мы жили на
Кукуевке, и побежали по так называемой маленькой дорожке, по обеим сторонам
которой росла конопля, так что мы в любой момент могли в ней спрятаться. Когда
мы подбежали к тому месту, где сейчас находится школа, точнее, где сейчас
трансформатор (тогда ничего этого не было, было сплошное конопляное поле), мы
услышали стрельбу, доносящуюся со стороны Кром. Мы увидели машину, которая
ехала со стороны Орла в Кромы. На том месте, где сейчас автостанция мы увидели
немецкий танк (правда, были уже сумерки, темнело, но танк был отчетливо виден).
В этот момент он ударил трассирующим по приближающейся машине. Она загорелась,
из кабины вывалился человек и скатился вниз. А от танка к машине уже бежали
немцы и что-то кричали. В ту же минуту человек поднялся и побежал в заросли.
Когда он подбежал к нам, мы увидели, что у него перебита рука, она висела в
рукаве окровавленной гимнастерки. Другой рукой он достал бинт, разорвал
упаковку, но бинт никак не разматывался. Конечно, он испытывал страшную боль,
от которой чуть не терял сознание, но сладить с бинтом так и не мог.
Мы помогли ему забинтовать руку, тоже, конечно, не очень хорошо, но
все-таки, так, чтобы боль была меньше.
Он спросил, есть ли в деревне немцы. Мы сказали, что нет, и он пошел в
сторону деревни. Больше мы его не видели. Вернувшись, домой, мы рассказали все,
как было, а Петр Тихонович и Павел Матвеевич прямо на лошади переехали вброд
речку и отправились в Кривчиково....
Как сложится их судьба, никто не знал. Но получилось,
как мне кажется все очень романтично, как в хорошем приключенческом романе.
Севастьянов П.Т. появился на второй день после освобождения Кром, в составе
наступающих войск в звании капитана, с пышными усами, очень красивый бравый
офицер. Но, конечно, ушел дальше вместе со своей частью, а вернулся домой уже
из Германии, после окончания войны...
...Мы пережили тревожную ночь, а
наутро 3 октября из Кром в направлении на Орел пошли немецкие танки. Их было
очень много. Танки и машины шли на Орел с небольшим интервалом несколько дней.
Как потом стало известно, это была танковая армия Гудериан.
Комментариев нет:
Отправить комментарий