Л.А. Кравченко

Лариса Алексеевна Кравченко (Бирюкова), 1938 г.р.

 

Родилась я в городе Орле 3 мая 1938 года. Дом наш стоял на берегу реки Оки: Первом речном переулке. Невысокий бревенчатый, но всегда гостеприимный, теплый уютный. С ранней весны и до поздней осени дом утопал в цветах. Бабушка, Бирюкова Анна Ивановна, выращивала сортовые гладиолусы, георгины. Её цветущий сад славился по всей округе. Огромные букеты заказывали и директора заводов к торжествам и юбилеям, и родители для школьников к Первому сентября. Для нас, детей, её цветущий рай был настоящим раздольем для творчества. Нехитрые тряпичные куколки были одеты в королевские наряды из цветочных лепестков.

Пришла в наш город война. Мне было только три года. Помню свой страх перед гулом самолетов и грохотом орудий. Отец мой, Бирюков Алексей Васильевич был призван в армию. Воевал в пехотном полку. Немецкие войска вошли в город. Чтобы не погибнуть от голода и не погубить детей, моя мама, Бирюкова Антонина Васильевна, вынуждена была работать на немцев. Стирала, убирала, готовила. Ей повезло, жестокости не видела. Быть может, потому, что среди дальних наших родственников были немцы.  Маме разрешали брать остатки еды домой, чтобы отдать детям.

  Советские войска освободили город в августе 1943 года. Отступая, немецкие войска принудительно увозили с собой тех, кто работал на них. Так мы с мамой оказались в австрийской деревушке. Как жаль, что не сохранилось в детской памяти ее название. Зато до сих пор есть в старом альбоме фотография тех лет, подаренная на память австрийской семьёй – на ней  улыбающаяся женщина с двумя малышами – наши гостеприимные хозяева. Мама работала в семье этой экономкой, а я росла, играла вместе с юными австрийцами, быстро выучила немецкий язык и свободно общалась со сверстниками. Никакого отчуждения и пренебрежения не чувствовала.

Когда стихли бои, закончилась война, мама засобиралась домой. В феврале 1944 года пропал без вести ее муж, мой отец. Австрийская семья  не хотела нас отпускать, привыкли, даже сроднились. Но мама надеялась, что найдется отец и стремилась домой. Её уговаривали оставить меня жить в Австрии, ведь на родине были голод и разруха. Меня обещали вырастить так же как своих детей. Но мы  уехали. В товарных вагонах несколько месяцев добирались до Орла. Жаль, что судьба отца так и осталась неизвестной. А семье этой я благодарна за крышу над головой и детство, в котором, несмотря на лишения военных лет, было добро и тепло человеческих сердец.