А.Ф. Юдина

Юдина Александра Ефимовна, 1929 г.р.

 

Родилась Александра в посёлке Мартыновском Гостомльского сельского поселения в 1929 году. Она была младшей из пяти детей в обычной крестьянской семье. Её родители Ефим Григорьевич и  Прасковья Игнатьевна день и ночь работали в колхозе «Трудовик», в дальнейшем переименованном в «Восток». Семья жила небогато, зачастую на столе не было ничего, кроме картошки. С неимоверной болью она вспоминает своё босое и голодное детство.

Когда началась война, Шурочке (так её чаще всего называли близкие, друзья и знакомые) исполнилось 12 лет. Об этом страшном известии жители узнали по радио, замерев в тревожном ожидании. Все понимали, что война не сулит ничего хорошего. Отца Александры Ефимовны, как и остальных мужчин, способных держать в руках оружие, призвали на фронт. Он служил в пехоте, был ранен. Победу встретил в Берлине и был награждён Орденом Красной звезды.

- Фашисты, войдя в посёлок, занимали понравившиеся им хаты, отбирали продукты, домашнюю живность. Было очень много военной техники. Фашисты ежедневно её переставляли, маскировали. Порядок на оккупированной территории поддерживали старшина, урядник, полицаи – все те, кто сумел выслужиться перед фашистами. Многие местные жители ещё до прихода немецких солдат оставили дома, скрывшись в лесах. Их примеру последовала и моя  мама. Три дня мы скитались по округе, пока местность не окружили немцы.

В общей сложности двенадцать семей оказались в плену, нам было приказано собрать личные вещи, больше никто ничего не объяснял. В конце августа скорбная колонна двинулась в сторону Кром, затем Брянска, где к нам присоединялись всё новые и новые пленники из Троснянского, Кромского, Свердловского районов. Трёхкилометровый обоз тянулся по пыльной дороге, изредка останавливаясь на отдых. Некоторые запрягали коров в подводы, на них везли маленьких детей, истощённых, больных взрослых. Естественно, узников никто не кормил, не спрашивал об их самочувствии. Тех, кто больше не мог идти,  расстреливали. Если в небе появлялись советские самолёты, каратели прятались в глубь колонны, прикрываясь безоружными людьми.

Мы преодолели огромное расстояние. Проходя мимо сожжённых деревень, женщины рыдали. По возможности заходили на брошенные огороды, выкапывали корнеплоды, в поисках пропитания обшаривали сарайчики и погреба. То, что находили, по-братски делили друг с другом. Так мы дошли до Белоруссии. В Белоруссии всех погрузили в вагоны товарного поезда. Путешествие продолжалось несколько дней. Ни на минуту не стихал детский плач, дети просили еду...

Когда поезд прибыл на станцию, людям открылась устрашающая и горестная картина: огромная территория, обнесённая колючей проволокой, бараки длиной в несколько метров, вышки с часовыми. Несмолкающий лай собак и вой сирен. Говорили, что раньше в лагере содержались советские военнопленные. Это была Латвия. Вновь прибывших распределили по баракам. Зимой в них было холодно, летом мы страдали от жары. Каждое утро из них десятками выносили умерших детей и взрослых, не переживших ещё одну страшную ночь. Взрослым на теле проставляли порядковые номера, детей помечали какой-то несмываемой чёрной краской. Беременных женщин и совсем маленьких детей увозили в неизвестном направлении, и больше их никто никогда не видел."

Худенькую, слабую Шуру и ещё пять девочек определили на работу в госпиталь. Но перед этим довелось ей поработать и на расчистке разрушенных территорий, складов, дорог, железнодорожных станций. Туда пленников доставляли в машинах, которые наглухо закрывали. Многие просто не выдерживали и погибали, задохнувшись в тесном пространстве. Подростки вручную носили камни, доски, если кто-нибудь из них отставал, или не успевал выполнить норму, тут же получал удары плетьми.

- Мы спаслись только благодаря работе в госпитале, там всем руководили немки, они приносили еду. А в бараках два раза в день давали жидкую похлёбку и сто грамм хлеба, тоненький кусочек. Взрослых тоже ежедневно гоняли на работы. Они рыли окопы и противотанковые рвы, расчищали поля. Многих забирали так называемые «хозяева», местные жители. Люди батрачили на их многочисленных хуторах. Не все латыши жестоко обращались с узниками, некоторые даже приносили им буханки хлеба.

В общей сложности её семья провела в лагере год, выжив в нечеловеческих условиях. В 1944 году узников освободили советские солдаты. Александра Ефимовна вспоминает, что освобождённые из плена, счастливые, радостные люди, обнимали своих спасителей, спрашивали их имена, фамилии. К сожалению, время быстротечно и сейчас стёрлись из её памяти лица солдат и офицеров, подаривших им свободу и жизнь. Семья Александры вернулась на родину спустя несколько месяцев. Они имели на руках справки о том, что находились в концлагере, других документов ни у кого не было. Некогда любимый и знакомый посёлок встретил разрушенными и сожжёнными домами, полями, изрытыми снарядами. Прасковья Игнатьевна утешала детей: «Главное - мы живы».

Весть о долгожданной Победе разнеслась по округе неимоверно быстро. Женщины плакали, обнимались, вспоминали тех, кто не дожил до этого светлого и радостного дня. Потихоньку возвращались домой победители: отцы, братья, сёстры, мужья. Началась мирная жизнь.

- Повсюду царили разруха и голод. Все, включая детей, работали в колхозе. Я окончила только четыре класса. Наравне с взрослыми работала в поле: сеяла, убирала, косила и скирдовала сено, 80-ти килограммовые мешки с зерном тоскала. Набравшись опыта трудилась звеньевой, вела расходные книги, организовывала работу.

В 1952 году Александра Ефимовна вышла замуж за соседского паренька. Один за другим в семье родились дети Владимир, Леонид, Сергей. С первым мужем Александра Ефимовна прожила 31 год. Он тяжело и долго болел. Похоронив его, она долгое время жила одна, заботясь о детях, доме и хозяйстве. Спустя несколько лет судьба свела её с Владимиром Николаевичем Юдиным, офицером, участником ВОВ.

- Думала, что вот нашла женское счастье, но и оно оказалось недолгим, видимо судьба у меня такая – быть одной, - вздыхает Александра Ефимовна.

У Александры Ефимовны пять внуков и четыре правнука. Она неоднократно награждалась многочисленными почётными грамотами и медалями за добросовестный труд. В шутку о своей работе в колхозе, которому она отдала не один десяток лет, говорит: «Название простое, бери больше, неси дальше», скромно замечая, что звали даже в депутаты, но отказалась, потому что не любит быть на виду. В настоящее время о ней заботятся сын и невестка.

Утирая платочком невзначай скатившуюся слезинку, Александра Ефимовна сказала напоследок: «Главное, чтобы больше не было войны, не дай Бог ещё кому-нибудь пережить такое».